Здравствуй, Сашка, застрявший в Канаде, работающий в местном колхозе и перевезший в него свою семью. Мне кажется, что у тебя внутри что-то поменялось к лучшему. Это интересует больше всего, и даже не то, с помощью чего удалось такого достичь. С годами все больше анализирую и сравниваю прожитый в разное время опыт. У меня был момент, нелегкий в общем момент, когда уже во взрослом возрасте удалось застрять в селе, в глухом хуторе Полтавской области сперва на 3 месяца летом, а потом еще на месяц зимой. Я до сих пор помню то невероятное, спокойное счастье, которое там пережил. Я одевал невероятно удобную одежду - ватник прямо на рубашку, и мне было тепло, и это было нестыдно, потому что в ватниках ходили все. Тогда я почувствовал свободу от дурацкого понятия "прилично одеваться", преследующего нас в городах. Я помогал колоть и смалить кабана, и это был праздник: кровь на белом снегу и много мяса, говорившего, что его хватит на целый год. Узкая пачечка денег никогда не внушала мне такогй уверенности в завтрашнем дне, как собранная картошка и свекла в погребе и яме. Я помню, как часами, прислушиваясь к тугому биению в своих мышцах, колол и пилил дрова, а потом пил черный сладкий чай прямо на улице с зашедшим соседом. Чашка грела руки, чифирь не хватал за сердце, как в городе, а лишь приятно бодрил и я ни-ку-да не спешил.
А неторопливые беседы с соседями, так получалось, были исполнены реального смысла, не то что в нынешнем городе, когда даже доброе пожелание означает лишь безликую форму вежливости.
Помню, что по приезду в город я шел в толпу, и она расступалась как перед ледоколом лед: такая из меня почему-то перла энергетика. А тело выглядело так, как будто я очень удачно позанимался в атлетическом зале месяца три. Это был мой Рай. И сейчас я не знаю, как вернуться к такому состоянию, причем не одному, а со всей семьей так, чтобы это принесло ей лишь пользу и заслужило ее одобрение. Причем этот Рай необязательно обставлять декорациями из прошлого.
А неторопливые беседы с соседями, так получалось, были исполнены реального смысла, не то что в нынешнем городе, когда даже доброе пожелание означает лишь безликую форму вежливости.
Помню, что по приезду в город я шел в толпу, и она расступалась как перед ледоколом лед: такая из меня почему-то перла энергетика. А тело выглядело так, как будто я очень удачно позанимался в атлетическом зале месяца три. Это был мой Рай. И сейчас я не знаю, как вернуться к такому состоянию, причем не одному, а со всей семьей так, чтобы это принесло ей лишь пользу и заслужило ее одобрение. Причем этот Рай необязательно обставлять декорациями из прошлого.