побывали в природоведческом музее НАН Украины. И по совместительству, на археологических экспозициях.
Итак, жили скифы, сарматы, киммерийцы. Когда погибал (умирал) вождь, хоронили с жертвами, насыпали курган. Это понятно. Через год собирались на тризну, брали от 50 лошадей, убивали, удаляли внутренности, протыкали шестами и ставили на колеса. Брали к каждой лошади по всаднику, настоящему, живому человеку. Наряжали в воинские доспехи, натыкали на кол, торчащий из лошади. И окружали мертвой охраной на мертвых лошадях зеленеющий молодой травой курган. Справляли тризну, уезжали, прилетали птицы.
Курган и мертвые всадники, охраняющие его. И птицы, клюющие их. И запах. Беспощадность в жизни и в смерти.
Тонкие изделия, дивные скульптуры и демократия были в греческих причерноморских колониях-городах Ольвии, Понтикапее, Херсонесе. Изумительной формы светильник, изображающий женское тело. Гляняный, невероятно эротичный, возбуждающий даже спустя тысячелетия после смерти женщины, с которой его лепили. И аккуратные могильные стеллы с обнявшимися отцом и матерью и их играющим ребенком: дивное ощущение любви, жизни и трепетного внимания к ней со стороны художника. Любовь, уважение, добро даже за гранью жизни.
Понятно, что среди этих людей сформировалось раннее христианство.
Как, с какими мыслями греческие мужчины отрывались от своих утонченных жен, выходили из своих удобных кварталов, взяв перевязь с мечом и шлем, и отправлялись в степь к этим, потрошащим пленников под курганами? У которых даже женщины носили кольчужные штаны, стреляли из лука и выкалывали глаза побежденным?
Как все эти люди сосуществовали?
А ведь по соседству были и сложно организованные пещерные города ныне неведомых, уничтоженных культур.