С утра пожаловалась соседка: мол, после смерти бабы Палажки кто-то ложкой мешает лущеную курам кукурузу. Выбежит в сени соседка: нет никого. Вернется в хату и снова слышат отчетливо, как кто-то кукурузу помешивает. Пугает баб соседка сказками: говорит, что не то домовой у нее завелся, не то дух Палажки в хату вернулся и пошаливает … Можно бы и не верить соседке, но места вокруг гоголевские, 40 километров до Сорочинцев; и неподалеку река Псел опоила корни серебристых верб; а на них, по утверждению светлой памяти Николая Васильевича, сиживают русалки. – Лично я ни байкам Гоголя ни рассказам соседки не верю. Сам, конечно, лично видел как смерчик высотой метра в два при полном безветрии бежал навстречу по утоптанной тропе, следуя ее изгибам, мимо багачанского кладбища… в тот страшный момент я прочувствовал, что означает на практике выражение «холодный пот». Но речь не об этом. – В городке Великая Багачка Полтавской области когда-то стоял храм. И как раз в годы коллективизации вздумали его снести коммунисты. Собрался народ. Смотрели, как местный активист добрался до маковки и скинул золоченый крест на землю. Из толпы кто-то глухо активисту сказал: «Чтоб у тебя руки отсохли». И сплюнул. На том разошлись. А через год в семье активиста родилась девочка, правда, без рук. И не было у нее ручек по самые плечики. Выучилось кушать дите ножками, рисовать ими, вышивать. Приезжали полтавские корреспонденты про дите в газету писать. Что сталось с активистом дальше – не знаю. А дочь его, уже немолодую женщину, на багачанской улице встречал еще в перестройку. Церковь разрушенную недавно, кстати, восстановили. Заходил я в храм. Лепо. И матушка, эх, бойкая, руководила его ремонтом посреди лета. Да… а к вопросу «народного демонизма» – есть такой термин. Означает комплекс культов и верований народа, живущего на определенной территории.